Крик совы - Страница 63

21

Вокруг стоял шум и гам, звучали чьи-то голоса, грохотали шаги по паркету. Из этого многоголосого гула к Роберту, как пушечные выстрелы, прорывались обрывки фраз: «Пьяный… стрельба… выстрелов пять… он здесь недавно… с чего вдруг?… Бедная собака… уберите ее…»

— Вы бы не могли помолчать? Хорошо бы кто-то из вас… Ну что, вам лучше? Полежите минутку, не двигайтесь

Последние слова произнес рядом с Робертом чей-то спокойный голос.

Роберт приподнялся, опершись на локоть, но тут же упал ничком и свалился бы с тахты, если бы кто-то не подхватил его за плечи и не уложил обратно. Роберт поморщился. В комнате было полно народу — полицейские, какие-то мужчины, несколько женщин, одна в темном пальто, накинутом прямо на длинную, до пят, ночную рубашку, пальто она придерживала у горла, волосы у женщины были заплетены на ночь в косы. Под голову Роберта кто-то подложил подушки. Левый рукав рубашки был обрезан, и доктор протирал ему руку спиртом. Рука ничего не чувствовала но резкий запах спирта был приятен.

— Так. Вот это пока подержите возле носа — сказал доктор, вручая Роберту смоченный чем-то ватный томпон. — Вам повезло. Никаких переломов. Кость не задета.

Доктор был бодрый, маленький, над ушами и на затылке вокруг лысины пушились седые волосы. Он деловито и быстро разматывал белый чистый бинт.

Тут Роберт увидел, что к нему подходит Липпенхольц в своем светло-сером костюме, в сдвинутой на затылок шляпе.

— Ну что, очнулись? Что тут произошло?

В комнате наступила тишина и все повернулись к Роберту. На лицах были страх, гнев, безразличие, любопытство. Ни одно не выражало сочувствия.

— В меня стреляли, — сказал Роберт. — Через окно. Через то же самое окно, — он показал взглядом, через какое.

Липпенхольц посмотрел на окно, потом снова повернулся к Роберту.

— Сколько раз стреляли?

— Пять или шесть Не знаю, спросите своего дежурного.

— Пять, — вмешался в разговор высокий человек, который пришел первым.

Липпенхольц нахмурился.

— Дежурный был на месте. Говорит, отлучился выпить кофе, всего на пять минут, злоумышленник этим воспользовался.

«Врет, — подумал Роберт, — зарабатывает одобрение слушателей».

— Надо было захватить термос.

— Я ему скажу, — пообещал Липпенхольц — Ну и что случилось после выстрелов?

— Я выбежал с фонарем, — ответил Роберт. — Но ничего не увидел, кроме…

— Кроме чего?

— Я увидел на шоссе, в направлении Лэнгли, задние огни какой-то машины. Потом они исчезли. Но вряд ли этот автомобиль имел отношение к случившемуся. Он был слишком далека

Липпенхольц кивнул и сказал:

— Мы нашли парочку пуль. Опять тридцать второй калибр.

Роберт повнимательней оглядел собравшихся в комнате. Все они смотрели на него враждебна

— А собака как сюда попала? — спросила худая женщина в пальто, наброшенном на ночную рубашку.

— Пришла днем, — объяснил Роберт. — Была голодная, я ее накормил.

— Это наша собака, вы не имели права! — заявила женщина, выступая вперед, а худой мужчина ниже ее ростом шагнул за ней и придержал ее за руку.

— Марта! — сказал он.

— Отстань! Как вы смели заманить нашу собаку в ваш мерзкий дом? И вот она убита. А стреляли-то в вас! И, видно, поделом! Так вам и надо!

— Пойдем, Марта, полицейские сами…

Но собравшиеся загудели в поддержку женщины, некоторые выкрикивали что-то оскорбительное. Один из полицейских беззвучно рассмеялся, откинув голову, и переглянулся с товарищем.

— Он же убил человека! Верно? — визжала женщина, которую звали Мартой. Она обращалась к Липпенхолыгу, но тот не отвечал, и она повернулась к остальным: — Верно?

— Да, да, — тихо подтвердило сразу несколько человек.

— А теперь он убил мою собаку! Ни в чем не повинную собаку! Да он еще и маньяк! Подглядывает за девушками, негодяй!

— Тьфу, — сплюнул какой-то старик, выражая презрение к происходящему, и пошел к двери. Дверь была открыта — Мне тут делать нечего, — пробормотал он.

— Мне тоже, — сказал второй и двинулся за ним.

— Вы мне заплатите за собаку! — объявила Марта

— Хорошо, хорошо! — согласился Роберт.

Доктор не обращая ни на кого внимания, занимался своим делом. Он даже напевал себе под нос. Теперь он обрезал кончики бинта, завязанного аккуратным узлом.

— Двадцать пять долларов! — выкрикнула Марта, но муж что-то шепнул ей, и она поправилась — Тридцать пять!

— Ладно. — вздохнул Роберт.

Липпенхольц говоривший о чем-то с другим полицейским, неожиданно рассмеялся кудахчущим смехом, а поскольку в эту минуту как раз наступила тишина, все взгляды обратились к нему. Липпенхольц заметил это и снова подошел к Роберту.

— Ну, что, мистер Форестер, может, поедем в тюрьму?

Роберт захотел вскочить и сказать все, что он думает, пусть слышат, и Липпенхольц тоже, но тут же остыл.

— Нет, — сказал он.

— Да! — подхватила Марта — Будет знать, как совращать девушек! Довел бедняжку до смерти!

«Господи!» — подумал Роберт. Он закрыл глаза и, корчась от стыда и боли, отвернулся к стене.

Голоса снова забормотали: «Приехал откуда-то, втерся в доверие!… А ей-то не больше двадцати, а может, и меньше… приезжала сюда по ночам, я сама видела… А в Нью-Йорке, говорят, у него жена… Тс-с, тс-с! Куда смотрит полиция?… И девушку убил, и ее жениха чего еще они ждут?»

Роберт сел и попытался привстать, хотя доктор держал его за плечи.

— Слушайте, вы! Теперь я вам скажу. Плевать я хотел на все ваши разговоры, ясно? Убирайтесь отсюда! Вон!